Ирина Муравьева. Звезда пленительного счастья

Домашний ребенок
Папа Ирины Муравьевой Вадим Сергеевич - военный инженер. Мама Лидия Георгиевна - просто мама. Родители - люди военного поколения. Пока Вадим громил фашистов, Лидия была в плену. Трагическую историю жизни мамы Ира знала уже девочкой. Лидия Георгиевна во время войны попала в прислугу в германскую семью. Должна была бы ненавидеть немцев. Но немцы, как и все, разные. Семья, в которой жила Лидия, по-доброму относилась к девушке. Перед концом войны пришли советские солдаты. Немецкие хозяева русской девочки спрятались в лесу. Позже Лидия Георгиевна рассказывала своим домашним: она жалела этих «врагов». Тайком носила немецкой семье, скрывшейся от глаз советских войск, крупу и всякую там другую еду. Потом Великая Отечественная закончилась. Папа победил фашистов, освободил из плена маму. И женился на ней.



- Ирина Вадимовна, некоторые ваши киногероини - забавные провинциалки. Характеры копировали со своих земляков из глубинки?
- (Смеется). Вот-вот, и вы туда же! Москвичка я, коренная москвичка. Родилась в столице. И жила практически в центре города.
- Значит, переулки-закоулки Москвы знаете с пеленок?
- Ничего подобного. Я росла домашним ребенком. Даже в детский сад не ходила.
- Почему?
- Потому что сестру и меня воспитывали дома.
- Бабушки-дедушки?
- Нет, мама. Добытчиком у нас был папа. Он окончил институт, делал карьеру военного инженера. А мама - бывшая пленная. Времена послевоенные знаем какие были. Те, которых в свое время угнали в Германию и которые вернулись живыми, попали в Совет- ском Союзе в лагеря. Кого туда не забрали - вел себя тише воды. Вот и мама не высовывалась.
- Вас сильно опекали?
- Сильно - не то слово. Сестра и я были под колпаком. В школу, из школы - по часам. Чуть за- держались - «Где?», «Почему?», «Зачем?»
- Как вы учились в школе?
- Нормально. Если пятерка -хорошо. Четверка-так себе. Маме она уже не нравилась.
- В общем, только высокий результат и режим во всем?
- Обязательно. Спать - в восемь часов вечера. И никаких разговоров. Правда, время отхода ко сну постепенно отодвигалось. До девяти, до десяти часов вечера... По мере моего взросления.

Играла мальчиков и птичек

Ира Муравьева выросла. Настало время определяться с будущей профессией. Папа Вадим Сергеевич, принимавший активное участие в судьбе дочери, посадил за стол напротив себя подростка. «Кем хочешь быть?» - «Артисткой». Немая сцена. В семье артистов не было: фигню какую-то придумала дочь. Но разговор и дальше пошел в педагогических тонах. Хорошо, мол. Но пусть тебя посмотрит режиссер - друг семьи. Не чувствуя подвоха, Ира согласилась. Режиссер посмотрел. И, естественно, сказал, что девочка никчемна.
- Это был удар в спину?
- Никакой не удар. Я же знала, что я артистка. Хочу в школу-студию! И пойду! Стала перебирать театры. Тут нравится интерьер, но не нравятся артисты. Там нравятся артисты, но не нравится интерьер.
- На чем остановились?
- Прошла по всем студиям - нигде не берут. Пропустила год - опять пошла. И опять никуда не берут.
- И вдруг?
- И вдруг - счастье. Меня приняли в драматическую студию при Центральном детском театре. Там травести всегда нужны. Смотрю: все какие-то маленькие, детские лица. Но артисты!
- Потом вы работали в этом театре?
- Семь лет. Играла мальчиков, девочек и даже птичек. Потом стала взрослеть. Вроде уже и не мальчик, и не птичка.
- А травести до старости травести?
- В Центральном детском театре играла очень известная актриса. А возраст, мягко скажем, уже бальзаковский. У зрителя-карапуза как-то спросили, понравился ли ему спектакль. Понравился! А из героев - кто больше всех? «Мальчик-старичок!» - отвечает (закатывается от смеха). Это вот та самая известная актриса.
- Вас угнетало то, что вы стали вырастать из детских ролей?
- Ну... Всё время, когда кланялась, про себя говорила: дети, вы должны, когда вырастите, меня помнить.

Малый театр - мечта жизни

Ирина Муравьева - ураган: море энергии, энтузиазма, азарта и задора! Не имея музыкального и хореографического образования, она всю жизнь поет и танцует. На вопрос: есть ли у нее музыкальные диски, отвечает просто: «Нет». Почему не записывает песни? «Потому что ленива». Вот если бы кто взял за руку да привел в студию... А у самой ноги не доходят: много актерской работы.
- Ирина Вадимовна, вы - актриса кино?
- Нет. Актриса театра. Кино - это параллельно.
- Какой театр вам ближе всего?
- Малый академический. Как я о нем мечтала в юности! Центральный детский театр и Малый - на одной площади, смотрят друг на друга. Когда я стала понимать, что с ролями птичек и мальчиков надо завязывать, набралась смелости и позвонила. В Малый театр.
- Попросились в труппу?
- Ну да. Актеры, особенно пока молоды, - народ наглый (смеется). Тогдашний руководитель Малого театра Владимир Коршунов меня выслушал. Человек он добрый и деликатный. Согласился со мной встретиться. Окрыленная, побежала от своего театра к Малому через площадь у Большого театра.
- Коршунов ждал с объятиями?
- Примерно так. Вежливо меня слушал. А потом так же вежливо стал говорить: мол, деточка, надо учиться. И всякие другие слова, которыми сопровождают нежелание принять на работу.
- Именно после этого вы поступили в ГИТИС?
- Нет. У сестры уже было высшее образование. А я что же хуже?

Москва в слезах. He верит

Из Центрального детского театра ушла в никуда. Профессия актера очень зависима от режиссера. Увидел он в тебе героиню - играешь. Не увидел - гуляешь. Так получилось, что вчерашней травести предложили в кино одну роль, другую. Процесс пошел. И затянул. А потом позвали и в Малый театр.
- Съемки любите?
- Не люблю. В театре играешь спектакль от начала до конца. А в кино сегодня снимают финальные сцены, завтра - начальные. Все перепутано. В Костроме сейчас показывали фильм «Китайская бабушка». Играю в нем, а окончательный вариант ленты даже не видела.
- Каких режиссеров любите?
- Своего мужа Леонида Эйдлина! Он снял меня в своем фильме «Эта женщина в окне...» (игриво). А если серьезно -люблю актерских режиссеров.
- ???
- Тех, которые позволяют импровизировать, для которых сценарий - не догма.
- Таких, как Владимир Меньшов?
- Естественно. Когда снимали «Москва слезам не верит», Меньшов и Черных без конца переделывали сценарий. Все мы работали весело, озорно.
- А кинематографисты вашу работу приняли в штыки.
- А мы взяли и получили в восемьдесят первом году «Оскар». И тут же появился анекдот. После церемонии раздачи «Оскаров» в Америку приходит телеграмма: «Москва в слезах. Не верит».

Дата размещения: 10-11-2019, 09:15