Кирилл Разлогов. Если бы Москва начала конкурировать с Берлином

Родился 6 мая 1946 года в Москве. В 1969 году окончил отделение истории и теории искусства исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова. С 1972 года преподавал историю мирового кино на ВКСР, с 1988 года преподает на киноведческом факультете ВГИКа имени С. А. Герасимова. С 1999 по 2005 годы – директор программ, председатель отборочной комиссии МКФ в Москве. С 2009-го – программный директор этого фестиваля. Автор 19 книг и около 600 статей по вопросам теории и истории культуры, опубликованных в России и за рубежом. Руководитель издательских проектов. С 1993 года – автор и ведущий ряда телепрограмм о кино, с 2001-го – программы «Культ кино с Кириллом Разлоговым» (телеканал «Культура»). Член ряда научных и художественных академий, председатель комиссии по изучению социально-культурных процессов в современном мире РАН. Член Европейской киноакадемии. Доктор искусствоведения, профессор. Заслуженный деятель искусств РФ. Кавалер Ордена Дружбы.



Быть директором программ – большая ответственность. Сталкивались ли вы с последствиями этой ответственности – например, конфликты с коллегами, недовольство режиссеров или наоборот в вашей работе были какие-то положительные моменты?

В принципе, как и в любой работе, в этой есть свои сложности. Ответственность заключается в том, что мы делаем выбор, решаем, какие фильмы будут показаны на ММКФ. Соответственно, ты бываешь недоволен, когда не удается получить фильм, который хотелось, а режиссеры, в свою очередь, недовольны, когда ты не отбираешь их картины. Или когда ты отобрал картину, а она не получила приз, хотя ни мы, ни дирекция фестиваля никак не можем влиять на жюри. Коллеги-критики тоже недовольны, потому что они отобрали бы другие фильмы, вручили бы иначе награды… Это вполне естественные реакции. Ведь, в принципе, фестивали существуют для того, чтобы поддерживать кинопроцесс. Поэтому если я кому-то советую отдать картину на «Кинотавр», а не на Московский международный, я прежде всего стараюсь сделать картине лучше. Исхожу из того, где она громче прозвучит. Другое дело, что режиссеры и продюсеры имеют свою точку зрения, которая не всегда совпадает с моей, и в итоге часто обижаются на меня. Однако я глубоко убежден, что некоторым фильмам быть показанными вне конкурса на ММКФ, допустим, в такой престижной программе, как «Гала-премьеры», куда более выигрышно, чем оказаться в конкурсе, но в итоге без приза. Это, кстати, касается не только нашего фестиваля, но и большинства мировых. Не случайно, режиссеры с крупными именами предпочитают демонстрировать свои фильмы вне конкурса. Ведь если они окажутся в конкурсе и без наград, это будет сильным разочарованием. Хотя в этом есть и элемент благородства, когда мэтры уступают место более молодым коллегам, которые в фестивалях и призах нуждаются куда больше.

Расскажите о режиссерах-открытиях Московского кинофестиваля.

Меня очень радует, когда режиссер, показавший свои первые работы у нас, потом становится лауреатом тех же Канн или других престижных киносмотров. Такая ситуация сложилась с китайским режиссером Ван Цюяньанем и его картиной «Лунное затмение» с Ким Ки Дуком (потом его «Свадьба Туи» победила в Берлине), который показывал у нас один из своих первых фильмов «Реальный вымысел». Такая же история с картиной «Коктебель» Попогребского и Хлебникова, лидерами нашего современного кинематографа, которые в свое время дебютировали на Московском фестивале и за этот фильм получили специальный приз жюри и приз ФИПРЕССИ. Ясно, что находить новые имена в российского кино нам проще, чем в международном контексте, но тем не менее, это удается. В этом году Гран-при получила картина из Венесуэлы режиссера Марселя Раскина «Брат», и я думаю, что этот фильм тоже своего рода открытие. Ведь венесуэльский кинематограф пока не очень известен в мире.

В этом году вообще очень много внимания было уделено латиноамериканскому кинематографу. С чем это связано?

Во-первых, это связано с тем, что латиноамериканское кино находится на подъеме. Во-вторых, оно остается на периферии внимания больших фестивалей, за исключением, пожалуй, фестиваля в Сан-Себастьяне. И, в-треть их, мне просто повезло после большого перерыва опять попасть в Латинскую Америку в составе жюри ФИПРЕССИ на фестиваль в Мардель-Плате (Аргентина), где я получил возможность поближе познакомиться с современным латиноамериканским кинематографом. В итоге – многие европейские премьеры (а иногда и мировые) латиноамериканских фильмов состоялись в Москве. При том я не ожидал, что именно картина «Брат» получит Гран-при. Хотя и это вписывается в концепцию, которую мы наметили.

Были ли фильмы, которые не попали в конкурс, о чем вы, наверное, сожалеете?

Было несколько картин, которые в конкурс не попали, хотя мы очень старались их получить. Это фильм Алексея Федорченко «Овсянки», с которым мы уже почти договорились об участии в нашем фестивале, но картина сначала перекинулась на «Кинотавр», а в итоге ее переманила Венеция. Я рад за авторов, потому что картина действительно очень хорошая. Мы рассчитывали на американскую картину «Уильям Винстон», продюсеры сначала согласились, а потом в итоге, извинившись, отказались, потому что их пригласили в программу МКФ в Торонто с условием, что это будет международная премьера. Чилийский фильм «Из жизни рыб», который в последний момент был отобран в наш конкурс, сейчас высветился в параллельной секции Венецианского кинофестиваля. Так что есть целый ряд картин, которые по разным причинам уходили к нашим конкурентам – в Венецию, Торонто, в какой-то степени в Канны… Но это и есть фестивальная жизнь. На мой взгляд, первое место в мире сейчас занимает Каннский фестиваль, на втором – фестиваль в Торонто, на третьем – Венеция, и я был бы рад, если бы Москва начала конкурировать с Берлином за четвертое место в мировом фестивальном рейтинге.

В прошлом году в конкурсе принимали участие три российские картины – «Петя по дороге в Царствие Небесное» Досталя, «Палата № 6» Шахназарова, «Чудо» Прошкина, в этом году от России всего один участник – фильм «Воробей» Шиллера. В России дефицит качественного кино, или причина в другом?

Это скорее эффект маятника. В прошлом году мы были перегружены российским кино, в том числе, это было усугублено тем, что в жюри преимущественно представители советской культуры из России и бывших республик СССР. Поэтому и призы в основном достались российским или русскоязычным картинам. И за это нас ругали. Хотя я и не вижу в этом особого недостатка. В этом году перегруза не было. Мы открыли дебютанта, который на самом деле – ветеран. Это Юрий Шиллер, известный новосибирский режиссер-документалист, для которого «Воробей» стал второй игровой работой.

В одном из интервью вы сказали, что в этом году работа над фестивальными программами началась только в апреле. То есть на под готовку фестиваля фактически было дано два месяца. И такая ситуация, как известно, складывается не впервые. Как вы думаете, возможно ли решить эту проблему? Или она уже вовсе и не проблема?

У главных, да и у второстепенных мировых смотров есть «круглогодичная» команда, подготовка к следующему фестивалю начинается примерно за год, а то и за несколько лет. А ситуация с Московским фестивалем остается противоестественной. Члены отборочной комиссии, работающие в разных киноорганизациях, каким-то образом заблаговременно договариваются с продюсерами, смотрят и обсуждают новые проекты, но делают это, мягко говоря, нелегально. Ведь легально мы можем начать работу только после выигрыша тендера, когда станет ясно, что именно мы будем заниматься проведением фестиваля. Никита Сергеевич Михалков полагает, что эту ситуацию в принципе удастся изменить. Возможно, для этого потребуется про водить тендер на три года вперед или вообще отказаться от него. Фестивальная практика не терпит пустоты. Например, за два года сообщили, что уйдет в отставку директор МКФ в Локарно и назвали его преемника. Два фестиваля они проводили вместе, потом новый директор, войдя в курс дела, сменил своего предшественника, который два года готовился к новой работе в другом месте. То есть новый человек эти два года готовился, набирался опыта, входил в курс дела... Представляете? У нас тоже может возникнуть такая ситуация – и президент фестиваля поменяется, и программный директор, и отборочная комиссия уйдет, но хотелось бы знать об этом за полтора– два года, чтобы найти себе профессиональную замену, а не зависеть от результата тендера, который проводится в последний момент. Ведь когда нужно сделать фестиваль за два месяца, ничего, кроме халтуры, получиться не может. И каждый раз это чудо, что нам удается все-таки сделать невозможное.

На заключительной пресс-конференции было сообщено, что со следующего года на фестивале планируется ввести конкурс документального кино. Почему такая идея возникла только сейчас?

Это не совсем так. Мы не утверждали это стопроцентно. Хотя и очень давно рассматриваем этот вопрос, обсуждаем его, и каждый раз откладываем его решение. Будет ли такой конкурс в будущем году или нет – сказать слож но. В нем слишком много аспектов, в том числе и в конкурентной среде фестивалей такого профиля. Поэтому моя личная позиция заключается в том, что конкурс документального кино на Московском кинофестивале был бы, несомненно, полезен.

Может быть известны какие-то другие нововведения следующего Московского международного кинофестиваля?

Как я уже сказал, официально мы не имеем права им заниматься. Будущего фестиваля еще нет. Мы не объявили его сроки, хотя собирались это сделать в конце минувшего фестиваля. А тендер, в лучшем случае, будет в конце 2010 – начале 2011 гг. Хорошо, если он будет чуть раньше. В прошлом году мы даже были вынуждены закрыть сайт на время проведения тендера. Есть компания «Медиафест», занимающаяся организацией фестиваля. Но если бы сайт работал, то наши конкуренты по тендеру говорили бы о сговоре между «Медиафестом» и Министерством культуры России. Все происходящее – это фундаментальный идиотизм. Такой ситуации нет ни в одной стране мира, если только где-то в африканской глубинке, но там и фестивалей нет.

Вы согласны с итогами 32 Московского международного кинофестиваля?

В конкурсе были картины, которые нравились мне больше, чем те, которые получили призы. Но те, которые получили награды, получили их заслуженно. Если мы выбираем фильм в конкурс, значит, он уже достойный, и уже существует вероятность того, что он может получить свой приз.

Вы сказали о том, что задача фестиваля, в том числе, находить фильмы-открытия…

Для меня открытием был не только фильм «Брат», но и болгарская картина «Следы на песке». Хотя мне что-то назвать открытием уже трудно: все-таки я в том возрасте, когда кажется, что все уже видел… Из программы «Русский след» мне понравился фильм «Плохой день для рыбалки», кстати, это тоже латиноамериканская лента, очень мощная. Еще меня тронул польский фильм «Розочка». Молодая хорошенькая героиня предпочитает престарелого профессора молодому гэбэшнику – это пожившим на свете профессорам, к коим я отношусь, приятно. Надежда в жизни остается. Это реплика не киноведа и не отборщика, а нормального зрителя. Киноведы, к счастью, тоже бывают просто зрителями.

Дата размещения: 11-11-2019, 10:27